Будь что будет - Страница 44

К оглавлению

44

— Придется научиться, — улыбнулась Элина. — И сделать это надо как можно скорее.

Бернард поднял сына и прижал к груди.

— Я правильно делаю, Элина?

— О, Бернард, — вздохнула она, почувствовав жгучее желание вновь очутиться в его объятиях. — Нам так много нужно сказать друг другу. Я должна объяснить, почему встретила тебя в штыки, когда ты приехал за мной в Уэльс. Почему наговорила тебе про Сильвию…

Чуть опустив голову, он посмотрел на нее.

— Это был не мой ребенок, Элина. Он не мог быть моим, это было очевидно.

Она грустно покачала головой.

— Я догадалась позже.

— Мне нужно было сразу тебе сказать — это раз. Во-вторых, я не должен был давить на тебя, чтобы ты возвращалась домой. — Тяжело вздохнув, он осторожно положил ребенка в колыбель. — Мне казалось, что я ничего не сделал и не сказал плохого, однако помимо нашей воли между нами возникло непонимание. Не думал, что оно зайдет так далеко…

Бернард снова посмотрел на сына. В глазах застыла нежность.

— Я так боялся, что потеряю тебя и его. Слава Богу, мы все вместе, и я уже люблю нашего мальчика.

А меня? — подумала, но не отважилась спросить Элина. Меня ты тоже любишь?

За окном, освещенные солнцем, поднимались холмы Пальмерстауна. В озере Сокровищ отражалось голубое небо. Бернард смотрел вдаль своими зелеными глазами.

— Я никогда не отниму у тебя сына, Элина. Клянусь, сделаю все, что ты пожелаешь. Но, пожалуйста, позволь мне хоть иногда видеть малыша, наблюдать, как он растет.

— И это все, Бернард? — спросила она, задохнувшись от волнения.

— А что еще я могу сказать? Единственно, еще раз попросить у тебя прощения.

Боже, неужели ему нечего больше сказать! А как стало бы легко, если бы он произнес только одну фразу, которую она так ждала. Но он отвернулся к окну и уставился на оранжевый закат.

— Ты тоже прости меня, — сказала она как можно спокойней. — Ведь я толком и не знаю, куда мне направляться отсюда.

Он резко повернулся к ней. Такого лица она никогда не видела.

— Все мои разговоры и претензии об изменении домовладения были результатом горячности. Это свидетельствует лишь о том, что я так и не научился управлять своими эмоциями. Если ты хочешь жить в новом доме, он твой, и ты знаешь об этом.

— А ты чего хочешь, Бернард?

Он тряхнул головой, выражение его замечательных глаз удивило ее.

— Я хочу тебя, — сказал он. — Ты та женщина, которую я хотел и хочу постоянно. Я люблю тебя.

Ну наконец-то. Простая эта фраза вместила все: былую боль, одиночество, сомнения, изнурительные недомолвки.

— О, Бернард! Ничто другое теперь неважно. Ведь я тоже тебя люблю.

Он с недоверием покосился на нее.

— Неужели? И это после того, как я угрожал отобрать у тебя дом…

— Мне наплевать на дом! — чуть не закричала она, протягивая к нему руки. — Разве ты не понимаешь, что жить в этой красивой коробке и быть без тебя счастливой — невозможно.

— Я постараюсь измениться к лучшему…

— Не надо, не меняйся. Я люблю тебя таким, какой ты есть, Бернард.

— И твоей любви достаточно, чтобы выйти за меня замуж?

— Больше чем достаточно.

Улыбка заиграла в его глазах.

— Благодарю тебя, Господи! — выдохнул он, делая шаг по направлению к Элине. — Благодарю!

Малыш пискнул, напомнив о своем существовании. Он словно сообщал им, что намерен сыграть важную роль в их жизни.

Бернард, не доходя до кровати, остановился и выразительно посмотрел на Элину.

— А что, если я снова возьму его на руки?

Она засмеялась.

— Ты можешь делать все что угодно, Бернард. Главное, что мы вместе!

44